...В новом хите Алексея Марченко!

Краткое содержание первой части оригинальной трилогии:
Хмурая Москва конца двадцатого века... Погрязший в компьютерно-алкогольном безумии молодой московский писатель и барабанщик группы "Мы В Коротких Штанишках" Сергей "Иванов" Амелько оказывается на холодном полу Марьинской психушки... Казалось бы - жизнь закончена. Но это не так - судьба дает Сергушку еще один шанс выжить...

Читайте "Выходные для Сергушка" - бестселлер короля гротеска Алексея Марченко!

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
Года два назад (как быстро летит время) я написал небольшой фельетон под ортодоксальным названием "Судьба барабанщика". Посвящен он был "молодому писателю", а по совместительству -- барабанщику ряда московских панк-коллективов, Сергею Иванову-Амелько, и в достаточно остроумной форме пародировал не только первый роман оного, но и его жизнедеятельность, проходящую под тяжким спудом водки. Пожалуй, я был бы рад, если б благодаря "Судьбе барабанщика" ослик И.А. критически отнесся к своему существованию. Ведь тем самым фельетон поимел бы функцию не только развлекательную, но и воспитательную. К сожалению этого не случилось. "Горбатого могила исправит" и Ибн-Иванов, внимательно ознакомившись с написанным мною, никаких выводов не сделал. Опять пился "красногвардейский слепыш", писался "второй роман", звучали занудные речи про "инетчиков и фидошников", а от словосочетания "барабанщик С.А." завзятые тусовщики просто "писали кипятком". "Вы не можете разговаривать с Емелей - сказал мне как-то один из них - Это он разговаривает с вами. Треплется все время и заткнуть его невозможно..."
Все вышеуказанные факты и послужили для меня толчком к написанию своеобразного продолжения "С. барабанщика". Воспитательным аспектом я решил в этот раз пренебречь и, сколь возможно пренебрегая фигурой главного героя, больше сосредотачивался на той питательной среде, которая в изобилии пестует таких неприкаянных "Ивановых". Поэтому в целом "Выходные для Сергушка" получились более зрелыми и серьезными, чем их предтеча. Без ложной скромности смею утверждать, что в них даже появился намек на "серьезную литературу", а впрочем, читатель всегда останется при своем мнении.
Просматривая свежие гранки "Выходных", я поймал себя на мысли о том, что фигура драмера в моей писанине вызывает у меня, поставленного на место рядового книгочея, нечто вроде жалости и сочувствия. "Пусть он пьяненький и глупый, но все равно НАШ !" - скажет в припадке умиления какой-нибудь заядлый нонконформист и будет по-своему прав.
В довершении своих слов хочу заметить, что по просьбам наиболее интеллектуальной части читательской аудитории, я отказался от смакования в тексте ненормативной лексики и маргинальных перепитий нашей сложной и неоднозначной реальности, а также от прямых издевательств над "авторским стилем писателя Сергея Иванова".
В добрый путь!
А. Марченко
18 марта 2000 года.

Выходные для Сергушка
(Weekend for SerguShock)

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
"Sunday's Slave"

1.
Ночью на "Красногвардейской" бесчинствовал ураган. Сильный ветер носил по воздуху листья, сор, картонные коробки, переворачивал мусорные баки, завывал в проемах дверных рам, рождая в душах смятение и мировую скорбь. К утру природное явление стихло.
Ближе к полудню Сергушок, выходя из подъезда двенадцатиэтажного дома, где он имел честь обитать уже более двадцати лет, обратил внимание на старый клён, вырванный под корень ночным ураганом. Сергушок помнил этот клён еще из детства, он являлся для него некоторым символом уюта и постоянства отдельных частей мира, и теперь неожиданная смерть дерева глубоко огорчила пешехода. "В этом мире нет ничего вечного!"- горестно подумал он и еще крепче сжал в руках полиэтиленовый пакет с тремя пустыми пивными бутылками.
В ООО "Ребус" сидело три мрачных чеченца и продавали русскому народу сивуху, попутно принимая по рублю темную пивную посуду. Сергушок неторопливо сдал немытую стеклотару и, протягивая чеченцам выручку плюс два рублика сверх, заискивающе произнёс:
Мне бы водочки, а...?
Давай пачпорт! - ощупывая ястребиным взором нелепую фигурку Сергушка в провисшей на попе джинсе, сказал предводитель горцев.
Па-па-па-па-паспорт мазер в столу за-а-а-а-крыла... - сконфуженно начал объяснять Сергушок, но чеченцы посмотрели на него так грозно, что он тут же замолчал и быстро ретировался из лабаза.
"Вот суки черножопые - думал он, возвращаясь домой и с трудом перепрыгивая через поваленные деревья и "ракушки" - чувствуют себя хозяевами положения!"
На всякий случай он прочитал шепотом фанатскую речевку про "Россию для русских" и направился домой, где от нечего делать завалился спать на видавший виды диванчик. Снились драмеру как обычно кибердемоны и плазмоган из DOOM's".

2.
Вывел его из состояния сна телефонный звонок. Он обрадовано схватился за трубку, наивно полагая, что его беспокоит патлатый приятель Краснов с целью напоить водкой. Однако, услышав в трубке голос гитариста Ежова, Сергушок испытал горькое разочарование.
Так, чмо - не здороваясь начал Ежов - едешь в Акуловку забирать "рабочий". В девять "репа" на "Тульской" - и не вздумай сегодня нажраться, ублюдок!
Почему же ублюдок? - обиделся Сергушок - Я человек!
Был, - продолжал гитарист - Еще раз налакаешься перед репетицией - вообще из группы вылетишь!
"Очень нужна мне твоя группа" - зло подумал драмер, которого уже не раз выгоняли из многих групп за пьянство и вопиющую бездарность, так что перспектива вылететь еще из одной его совершенно не пугала. Однако, не смея возражать грозному гитаристу, он ограничился не винным вопросом:
А что если эта богема хренова снэр-то мне и не отдаст? Да и зачем репетировать-то - я свои партии наизусть знаю...
Ты, мудак, ничего не знаешь. Кто в Смоленске нажрался и вместо нормальной игры "шкафы опрокидывал"? А...? А этих козлов акуловских предупреди, что если они "рабочий" не отдадут я их сдам гебистам, а те посадят их за тунеядство в Воркутлаг!
Ой, ты чего, Ежов, какое тунеядство? - удивился барабанщик - Эту статью давно отменили...
Статьи-то, конечно, нет, но акуловские про это ничего не знают - начал объяснять ему гитарист - Сидят в квартире безвылазно уже лет десять - водкой заправляются, разговаривают о литературе и подпольные магнитальбомы записывают. Думают, что сейчас 85-ый год и их вся страна затаив дыхание слушает. Так что, Бонэм, не сокращайся и выполняй поручение.
Ну, ладно понятно - отозвался бессмысленной тирадой Сергушок и добавил - Прикинь что будет, если я у акуловцев "винт" из системного блока выну и домой унесу!
Эй, хватит чушь нести, недоумок! - в негодовании заорал на него Ежов - Лучше глупость из себя вынь, алкота. Бодрячком дуй в Акуловку и побыстрее все порешай, а то не сносить тебе сегодня своей поганой головы.
Да ладно, хватит меня гнобить - начал было ворчать барабанщик, но его собеседник уже бросил трубку на рычаг аппарата.
"Да, день испорчен, сначала с маргиналами общаться, а потом еще на репетиции всякую дрочку разучивать" - с горечью подумал Сергушок и начал натягивать на ноги давно нестираные носки.

3.
Сергушок вышел из станции метро "Акуловка" около шести часов вечера. Погода явно испортилась - небо обложило низкими серыми тучами, накрапывал мелкий дождичек. Огромное поле угрюмо щетинилось спальным районом, застроенным одинаковыми панельными многоэтажками. Жирные бабки, возвращаясь с местной "оптовки" злобно плевались в сторону драмера, а из темных подъездов выглядывали дикие морды бритой гопоты. От страха у Сергушка разыгралась мигрень. Надо у "акул" водочки подрезать" - уж было решил барабанщик, но вспомнив дикие нравы местных жрецов искусства передумал, так как за такие эксперименты можно было запросто поплатиться "своей поганой головой".
Дверь в квартиру, куда без особых приключений добрался наш герой, была незаперта, так как замок оной изрядно пострадал в ходе очередного пьяного дебоша и теперь вход в мир акуловской богемы был свободен для всех граждан мира. В прихожей не было ни мебели ни людей, лишь сиротливо смотрели со стен ободранные домашними животными обои. Пахло пылью, мочой и остатками пищевых продуктов, из дальней комнаты доносилось нестройное пение хита Башлачева.
Сделав неосторожный шаг Сергушок наступил на осколки разбитой пивной бутылки, раздался легкий хруст. В дальнем углу прихожей что-то зашевелилось и у ног барабанщика промелькнул омерзительный одноглазый кот. Кроме него встречать гостя никто не вышел. "Поди тут без стакана разберись" - вздохнув подумал гость и направился на кухню.
На кухне, среди гор разбитой и немытой посуды, пустых бутылок из-под водки и зачем-то разбросанной по полу картошки, сидел журналист Стёпа. Две тощие серые кошки с жадностью пожирали завалявшийся в углу полусгнивший хвост атлантической сельди. Журналист загадочно улыбался, неторопливо карябая старомодным гусиным пером в блокноте. Необычная красная чернильница придавала мистический оттенок его стареющему лицу. Из стоящего рядом магнитофона "Электроника" приглушенно доносился блеющий голос Романа Неумоева, старательно выводивший псалмы. "И зыбкость сна и взмах ресниц дрожащих..."
Поздоровавшись Серега покосился на ряд пустых бутылок, стремясь отыскать в сосудах хоть каплю жужки. Перехватив его жадный взгляд, журналист с грустью в голосе сказал:
Тут хани нет, они все в "студию" утянули. А туда, как известно, даже меня не пускают. Вот и сижу тут - перо оттачиваю...
Под "студией" Стёпа понимал комнату, где пьяные голоса выводили Башлачёва.
А, понятно... - обречено протянул барабанщик - А много "белой-то"?
С утра распедалили Булкина на два пузыря, а больше и нет ничего - ни запивки, ни закуски. Впрочем, тебе и не нальют - шибко много ты, касатик, запрещенных файлов в прошлый раз скачал у Вождя.
Угу, - согласился с ним Сергушок - А чего это они "От винта" поют?
Альбом, друг мой, записывают для понимающей общественности!
Так ведь песня не их - удивился драмер.
Своих они уже четырнадцать альбомов записали, - начал объяснять Стёпа и в голосе его проявилась вопиющая торжественность- теперь хотят еще одиннадцать чужих. По новой теории Шефа песни пишет Мировой Дух, а человек является всего-навсего проводником, то бишь "исполнителем намеренья", и, стало быть, личность автора как творца не столь велика. Любые песни может исполнять кто угодно, хотя приоритет остается перед "проводниками", а кто является "проводником" - решает Главный.
Тут драмер обратил внимание на старомодный способ написания статьи, необычную чернильницу и чисто в шутку спросил:
Это чё - кровь что ли?
Мы все тут кровью пишем, касатик, Мировой Дух чернил не признаёт - на полном серьезе ответил журналист, закуривая "Беломорину".
А где же вы её столько берете, и опять же, зачем тогда комп? - не на шутку забеспокоился Сергушок.
Кровь мы отцеживаем у молоденьких панков, а комп служит для копирования и компиляций, понял?
Да уж понял - не задумываясь ответил драмер - Чего ж непонятного.
А теперь, касатик, можешь ступать к Демиургу, только не серди его, а то он в прошлую субботу даже мне отписал по физии ни за децл - закончил Стёпа и снова обмакнул перо в чернильницу.

4.
Однако к Демиургу Сергушок решил пока не идти, а для начала произвести осмотр комнат. Первая из них была завалена развороченной мебелью, интеллектуальными книгами и самиздатовскими журналами. На подоконнике сидели два рыжих кота и зрели невидящими глазами на небо. Коты барабанщика не удивили, а удивил щуплый панк Анастас с огромным ирокезом, который стоял у левой стены, периодически бия по оной головой и выкрикивая "Панки, хой!". Голова была разбита довольно сильно - по лицу извилисто струились кровавые ручейки. Краем глаза заметив вошедшего Сергушка, Анастас развернулся к нему разбитым фейсом и задал неожиданный вопрос:
Эй, ты! У тебя модем есть?
Нет! - испуганно ответил С.
А как же ты хакеришь, хакеришь то ты как?
Я мысленно или сносозерцательно, прикорну перед монитором и хакерю себе. А ты чего здесь гудишь?
А мы тута не гудим - начал печально рассказывать Анастас - Мы тута спектакль ставим по рассказу Эдгара По "Маска красной смерти". Правда не выходит ни хрена...
"Они бы еще "Десять негритят" поставили - саркастически подумал драмер и ехидно улыбнулся.

5.
Следующая комната была еще не слишком замусорена, лишь на полу в луже мочи почивал незнакомый смуглый парнишка в драной футболке "Махачкала", тревожно покрикивая в пьяном сне. Из-за стены, где располагалась "студия" продолжали раздаваться монотонные рок-гимны. Драмер пошарил по карманам спящего пьяницы, однако денег не нашел. "Надо отсюда сваливать - думал он, глядя на качающуюся за окном елку - А Ежову навру, что "рабочий" не дали".
В это время дверь за его спиной приоткрылась и в комнату ступил Главный.
Ну, здорово, хакер - с долей иронии произнес он. На вид Вождь акуловской богемы был изрядно выпимши, но при этом добр и расслаблен - Что, врагам "рабочий" понадобился?
Ежов лютует... - начал было объяснять Сергушок.
Не дам - у вас в группе одни торгаши и духовные проститутки. Мировой Дух не признаёте. Да и вообще мы альбом пишем - нам барабан самим сгодится.
А Ежов сказал, что вас в лагерь посадят.
Они не посмеют, наши песни слушает вся страна - патетически изрёк Демиург - люди нас поддержат, так и передай этому несчастному торгашу! Я с ним еще посчитаюсь, с собакой Павлова!
После столь удивительной тирады, драмер понял, что винные пары действительно отбросили собеседника в далекое прошлое.
Ну, хоть пять капель насыпьте, а...? - примеряюще предложил он.
Это ты файлы мои скачал, шкет?! - неожиданно переменился в лице Вождь и истерично ринулся к стоящей на газетном столике вазе.
Ну ладно, я пойду, пожалуй - сказал Сергей и, чудом проскочив мимо разъярившегося Демиурга, быстро засеменил к двери. Богемный вождь издал гортанный вопль и кинул в беглеца изделием народного промысла. Ваза, с жалобным стуком ударившись о стену, разбилась. Из-под мелких черепков выскочил гнедой кот, весьма неудачно избравший вазу своим временным пристанищем.

6.
Сергушок вошёл на репетиционную базу в пять минут десятого.
Где рабочий, животное?! - заорал на него Ежов - Ты почему, мудило, опоздал на полчаса? А...? Я тебя, сука, спрашиваю?
Так не дали ж - обиженно начал оправдываться барабанщик - У Демиурга совсем перекрытия соскочили. Сказал, что ему лагерь не страшен, так как у них группа пролетарская.
Вот, мудачье! - огрызнулся Ежов, и кинул в стену стакан с чаем - Ну, ладно я на них управу найду - всех в "дурку" сдам.
В этот момент в комнату вошел хозяин аппарата и недовольно покосившись на лежащий стакан и пятно на изоляторе вежливо произнёс:
А вообще у нас лафитниками не кидаются. Тем более с чаем.
Ладно, порешаем - ответил Ежов - Мы вообще люди культурные. Дай "рабочий" лучше, а то у нас барабанщик алкаш.
Во клиенты пошли... - удивился хозяин, однако покопавшись вытащил из несгораемого шкафа древний пионерский барабан.
Лабай, осёл! - весело сказал басист Митя и кинул барабаном в Сергушка.
Ну вот опять вы за свое! - прервал общее веселье показавшийся в дверях вокалист Соверен. - Оле - оле, дай мяч "Динамо! Мы будем играть пока всех не высушим! Первая песня называется "Мы ненавидим "черных", "демокраси" и ростовщиков!
Установив на стойке злосчастный "рабочий" Сергушок вяло дал счёт. Из колонок полился невразумительный припанкованный блатняк. "Розовая туча Холокоста летит над Москвой!" - как обычно "мимо денег" затянул Соверен, закатывая глаза. Не прошло и полминуты "музицирования" как наш герой полностью отрешился от "музыкального полотна". Тупо отстукивая свои "четыре четверти", он уставился невидящим взглядом на стену мечтая о том, как хакнет "комп" Пелевина, скачает оттуда какой-нибудь малоизвестный рассказ и выдаст за свой. Однако минут через пять его вывел из задумчивости пинок Ежова.
Ты чего играешь, жопа!? - орал тот на него - Песня уж две минуты как кончилась!
Виноват - во избежании очередного потока бранных слов, промямлил Сергушок.
Репетиция продолжалась. В паузах и перекурах развлекались. Соверен демонстрировал "родные" нацистские значки, размахивал "Спорт - Экспрессом", и насвистывал песню про то, что "нам цветов воздушная поляна - пиво, водка, "винт", марихуана". Ежов постоянно матерился и настаивал на том, что бы все, кроме барабанщика, немедленно сделали заграничные паспорта. Дескать, фонограмма "Концерта в Смоленске" давно в фаворе у Брайана Ино, а следовательно со дня на день следует ожидать приглашения в Дойчланд для записи и концентрирования. Сергушка решено было не брать, а по прибытии в Берлин "подписать" на барабаны Томаса Вадлера, с которым Ежов пил на "Кантемировской" во время визита в Москву "Бэд Сидз". Тут в разговор вмешался Соверен, предложивший поездку в Берлин совместить с концертом в Таганроге для фенов местного футбольного клуба, правда уже без Вадлера.
Подумав, что в поезде "Москва-Таганрог" ему обязательно нальют водчонки, Сергушок заметно оживился и начал рассказывать анекдот "Про гуся", за что тут же получил звонкую оплеуху. В этих сценках не участвовал лишь басист Митя, предпочитающий оживленным дискуссиям прослушивание в плеере нового альбома Ларисы Черниковой.
Как всё в этом мире репетиция завершилась, после чего группа по традиции поплелась к метро пить водку.Этого момента Сергушок, как порой пишут классики, "ждал пять лет". Поэтому он очень быстро впал в состояние сильного алкогольного опьянения и утром мог вспомнить лишь историю Соверена про то, как на Петрозаводском фестивале в 1987 году они с панком Митрофаном кинули яблоком в Лаэртского.


ЧАСТЬ ВТОРАЯ
"Микрофилин"

7.
Воскресное утро всегда поражало Сергушка своей безысходностью. Серые клубы рассвета с осторожной промозглостью заполняли комнатёнку драмера, рождая абстинентный туман внутренней неопределенности. Едко скрипела незакрытая балконная дверь, с улицы доносились крики молочницы - город продолжал жить своей обыденной жизнью и присутствие в ней Сергушка, казалось, было совсем необязательным.
Барабанщик окинул задумчивым взглядом висящий на стене плакат "Гражданской Обороны" и, борясь с нахлынувшей рвотой и эрекцией, заспешил на кухню. Там он не торопясь опрокинул в пасть стакан кетчупа, который послужил ему завтраком.
"Что выпить?" - вернувшись в комнатенку задался риторическим вопросом Сергушок. Идти в ООО "Ребус" было глупо, звонить Краснову - неэтично, поэтому наш герой сел за написание романа.
Безнадежно порицаемый всеми за дурное музицирование и пьянство, романы он начал писать для соискания лавр на поприще литературы. Самолюбие, как видите, было ему воще не чуждо, а опасность быть освистанным неблагодарной галеркой на литературном подиуме не страшила. А зря, так как бумагомарателем он оказался весьма посредственным. "Не пришей пизде рукав" - со вздохом говорили о его слоге сердобольные друзья, но новоиспеченный писака продолжал утопать в неистовом графоманстве.
Сюжет его произведений обычно представлял собой занудные автобиографические построения, в ходе которых главный герой Федор пил водку, играл в "DOOM's", общался с маргинальными недоумками и периодически "грезил о прекрасной даме". Описание последней функции своего литературного "двойника" давалось автору с особым трудом. Дело в том, что "последней любовью" Сергушка была Настенька, с которой он в раннем детстве посещал садик. С тех пор в его личной жизни ничего интересного не происходило. Правда, пару раз по сильной пьяни он имел какие-то странные контакты с голыми женщинами, но это в расчёт идти не могло, так как наутро подробности таких встреч напрочь выветривались из головы.
Дабы избежать насмешек в свой адрес, писатель очень быстро научился в нужный момент отрешаться от "протипа-себя" и активизировать адекватного прототипа в роли субъекта, редуцированного институтом массовой культуры. Правда, приходилось применять "деформационный метод", чтобы не быть обвиненным в плагиате и двурушничестве.
Для своего нового опуса Сергушок решил воспользоваться дебелой героиней американского телесериала "Её зовут Никита". Однако заставлять этот одиозный персонаж бегать по "Орешнику", по ходу дела отстреливая ненавистных гопников, было бы слишком нарочито. Поэтому автор решил поместить Никиту в "ДУМ" и заставить расстреливать кибердемонов, которые изрядно мучили Сергушка в похмельных снах.
Еще в произведении должен был присутствовать одноглазый кот, виденный С. на акуловском флэту. Он должен был являться отрицательным персонажем и постоянно пытаться испортить "комп" главного персонажа - хакера Фёдора, пока тот пребывает в пьяном угаре. Для пущей убедительности автор присвоил коту звание "хакеркотадемона". Звание позволяло одноглазому отродью обольщать через "Инет" кошек друзей Федора, насаждать в их "системы" ужасные вирусы, а также посылать в "сеть" уничижительные опусы про хозяина. Никита, она же Лена Воронкова, должна была ретранслироваться из виртуальной реальности, пустить пулю в живот "хакеркотадемона", разбудить пьяного Фёдора и посвятить его в способ передислокации личности в системный блок, где счастливые любовники сходят под венец.
Роман представлялся автору крайне мрачным и упадническим, так как намекал на невозможность осуществления счастья в отдельно взятой реальности, и призывал людей к уходу от неё на "винт". Для показа же никчемности окружающего мира решено было описать пару пьянок с Красновым, страшненьких гопниц с Каширки, а также акуловских маргиналов.
В данный момент, истерически подергивая ногой, Сергушок описывал сцену покушения "хакеркотадемона" на "комп". Пальцы мелко дрожали после вчерашнего, с трудом попадали по нужным клавишам, но текст выходил вполне связным:
"...Модем был подключен к сети какими-то рваными "соплями". "Ну и хрен с вами!" - злобно подумал "хакеркотадемон", стремительно сжимая в руке джойстик. На экране 17-ти дюймового монитора "Самсунг" тот час же развернулось яркое окно терминала. Что ж, начнём, хак! Непредсказуемый сервер первого уровня. Хост. Бля, сервер второго уровня сногсшибателен. Yes, входной гейт! Провайдер. Эй-Ти-Си. Всё, ништяк! Connect..."
Когда Сергушок дописывал это зажигательное действо, раздался резкий телефонный звонок. Драмер снял трубку лишь после седьмого звонка, думая, что его опять беспокоит Ежов с глупыми вводными.
Ну, как дела, Серёх? - протрещал в мембране пьяненький голос Краснова.
Как, как - хуево! - начал жаловаться Сергушок - Директор поручил печатать диссертацию, а я весь день на работе в "Квэйк" геймил и потому пришлось её дома вечером набивать. Во, гад! Присваивает себе весь шницель, а я на мелкий прайс ножки тянуть должен? В Акуловке никто не работает и водку пьют каждый день. Вот это жизнь! А с моей без стакана не разберешься...
Серёх, да ты гонишь - зарделся улыбкой Чеширского кота Краснов - Приезжай рыбок смотреть...
Далее в процессе разговора выяснилось, что Краснов с Фроленкой закупились еще в пятницу и с тех пор продолжали успешно праздновать окончание рабочей недели. В данный момент они удачно опохмелились и с нетерпением ждали приезда драмера, который давно обещал привезти им новую запись группы "Мы в коротких штанишках", до которой последние были большими охотниками. Сергушок незамедлительно выразил свое согласие.

8.
В метро барабанщика посетили мрачные мысли о смене места трудопокладства. "Комп" не баба, "комп" не предаст" - всплыла из небытия банальная поговорка, но он тот час же отогнал ее от себя как назойливую муху. Причудливо извивались за окном вагона жилы подземных коммуникаций.
Следует пояснить, что наш герой работал в НИИ Пуберантной инженерии. Возникшее в начале восьмидесятых, и бывшее в свое время весьма прогрессивным заведением, в последнее время оно захирело и в основном сдавало помещения под офисы. Весь мелкий персонал, состоящий из циклопов, омнопонов, прокрустеров, и т.п. высокопрофессиональной садомагической братии, быстро разбежался - из коренных сотрудников НИИ остались лишь четыре светлооких магистра - оркграфа и седовласый директор Никодим Алексеич- генеральный скриптограф Эльфийской Реторты. К сожалению последней, среди ученых мужей института были популярны разговоры о том, что Никодим Алексеич на самом деле совсем не ретортовский и к тому же кладет большую часть доходов института себе в карман. Подоплекой к такому мнению послужила следующая история - якобы, однажды зайдя в директорский кабинет без стука, "массажер изыска" Валерий Степанович обнаружил там Н.А. в сильном подпитии. Не видя своего оппонента,
директор жадно намазывал на хлеб красную икру, огромная банка которой возвышалась венценосной кулевриной на его рабочем столе. Надо заметить, что эльф-скриптографы по своему физиологическому строению могут питаться лишь турбулентным духом Реторты, а водка для них и вовсе яд смертельный. А тут еще и икра...
Так что личность Н. А. попала под сомнение, хотя добрая половина маленького коллектива сплетням Валерия Степановича не верила и продолжала защищать шефа. Другой половине оставалось молчать, стиснув бороды, так как жаловаться на супостата было некому - институт после развала министерств функционировал обособленно. Уходить же в другие сферы деятельности этим милым старикам было невозможно по причине старости и волшебности.
Сергушок состоял на должности младшего дегустатора звездной пыли и был крайне обоснованно неудовлетворен зарплатой в ёк-макарёк. Ведь ему, в отличие от светлооких коллег, было необходимо постоянно есть и пить водку, а денег хватало лишь на Краснодарский кетчуп с консервантами.
Да и вообще, если раньше НИИ занимался проектированием воздушных замков и изучением влияния природных психоделиков на подсознание среднестатистического инженера, то теперь приходилось изворачиваться. Например, сейчас разрабатывалась схема радиоуправляемой бетономешалки и от такой непрофильной работы садомаги хирели и сохли, а Сергушок никак не мог пройти тринадцатый уровень "ДУМа".
Это было ужасно и постоянно мучило его. Драмер дошел до того, что стал прикармливать процессор, ставя на системный блок лафитник водки. Никаких явных результатов это не дало, хотя к концу гейма рюмка таинственно опустевала.
О, мир, печальный мир...

9.
Глухие удары в дверь разбудили Степана. Тяжело очнувшись от забытья он кряхтя слез с лежбища и заковылял в сени. Рассвет еще не забрезжил - в окнах стояла непроницаемая чернота.
Кто? - спросил Степан стучавшего и поразился насколько глухо и зловеще звучит его собственный голос.
Фрол это! - раздался голос из-за двери - Айда микрофилина порешать!
Проведя шершавым языком по сухому нёбу Степан с волнением стал вспоминать, что сегодня, двадцать третьего марта, действительно оптимальный день засады на мерзкую тварь, изводившую своими налётами население деревни.
Сермяжно не ответив Фролу, он бросился в горницу, где прежде всего испил водицы из жбана, а уже потом стал натягивать портки и картуз.
Куда столь раненько, Стёпочка? - раздался с палатей ласково-сонный голос сожительницы Насти - Чай, опять клопы шибко закусали?
Под руку чего долдонишь, баба - проворчал уже одетый Степан - на большое дело иду, а она всё про клопов, бомбить-колотить!
В сенях он рывком сорвал со стены нойзгейтер и проворно заскрипел засовом.
Фрол стоял у крыльца, мусоля "Приму" - в руке он сжимал денойзер. Деловито откашлявшись, охотники заковыляли через центр к околице деревни. Где-то вдалеке залаяла собака, со стороны реки доносился шум сталкивающихся и разбивающихся льдин - вовсю бушевал ледоход. Сырая мартовская ночь была теплой и приятственной человеку, воздух неторопливо набухал весенним соком.
Митроха уже там? - со знанием дела спросил Степан Фрола.
А то как, аж с полночи караулит - доставая из-за пазухи бутыль самогона, ответил ему Фрол. Отойдя к дубу они не спеша отпили обжигающей жидкости, и, закусив продукт четвертинкой пиццы, продолжили путь.
На деревни было тихо, хотя Степан твердо знал, что такая тишина очень обманчива. Люди в маленьких черных избах не спали и, волнуясь, ждали вестей об убиении микрофилина. Так же плутовато помалкивал церковный колокол - хотя батюшка уже проснулся и, мучимый подагрой, жёг свечу и тихо молился. Лишь на церковной колокольне, не боясь микрофилина стоял сухопарый дьячок и вооружившись биноклем внимательно обозревал прилегающий ландшафт. Он был уже в летах и так часто наблюдал ритуал убиения, что давно потерял всякую тревожность.

10.
Вдали за полем чернела маленькая березовая рощица. Степан с Фролом двинулись через поле, неловко ступая на чернеющие весенние проталины. За рощицей начинался неглубокий глинистый овраг, где затаились охотники. Было их четверо: Краснов, Михалыч, лесничий Коджубей и деревенский староста Кольцов. Не хватало только Серёги Ёбнутого, который накануне опился сивухи и теперь перегарно храпел в избе Краснова, свернувшись в комочек. Впрочем, особого затруднения это не вызвало - "систему" взялся переустанавливать хмурый авдеевский лесничий, справившийся с задачей вполне прилично.
Кольцов бережно тестировал фри-фильтр, остальные пока занимались кто чем - ведь на самом деле толку от их допотопных эквалайзеров "Алесис" было мало. Краснов, к примеру, углубился в чтение "Трех товарищей", а Михалыч ковырялся в зубе спичкой. Чуть поодаль, на очищенном от снега месте серебрился системный блок с монитором - подключившись к модему Степан стал настраивать нойзгейтер.
Поспешай, друже! - напутствовал Степана староста.
Проспал маленько - немного обиженно отозвался тот - но дело это не испортит.
Хорошо бы - перестав ковыряться в ротовой полости, сказал Михалыч - Тварь окаянная шибко жинку мою пугает. А ведь Людмила у меня охотница до Диаманты Галас наипервейшая...
А у меня, ребят, вообще баба от туберкулёза сдохла - невпопад вступил в беседу Краснов, но его уже никто не слушал.

11.
Через полчаса ожидания охотники узрели микрофилина. Маленькая светящаяся точка приближалась к ним с северо-востока, постепенно увеличиваясь. Бледный, неживой цвет исходил от неё.
Как сбросит ореолы, начнем, помолясь - сплевывая сквозь зубы сказал Кольцов.
Вскоре от странного объекта начало медленно разливаться сонное голубоватое сияние.
Степан, подрезай 27 децибел, Фрол - режь "лепестки", остальные давим частоту - сухо скомандовал староста.
Закипела напряженная работа. Сияние продолжало увеличиваться, утрачивая голубизну в сторону зеленого, что говорило об удачной работе шумодавов. Неожиданно тишину утра пронизал тонкий, свистящий звук. Будто загипнотизированные, охотники замерли в самых неожиданных позах. Один лишь староста, превозмогая неожиданно нахлынувшую лень и сонливость, резко сдвинул ручки фри-фильтра. Сияние заколыхалось и стало краснеть.
Какая-то неведомая доселе тоска нахлынула на Степана. Он вспомнил свою первую девушку Веру, первые слова любви в яблоневом саду за баней, вспомнил, как их застал за этим занятием его батя и в тот же вечер жестоко выпорол сына. Через полгода Вера уехала в город - с тех пор Степан её больше не видел. Но не было для него ничего слаще этих яблочных поцелуев, плавно уносимых в Вечность потоком времени и теперь казавшихся чем-то сказочным и потусторонним...
Из запредельного состояния его вывел злой голос старосты:
Ты чего ж делаешь, мудак!? Мы его теряем, своди все на плюс!
Весь сжавшись от душевного напряжения Степан начал вращать рукоятку аппарата - -26... -22,4... -18... -12,8... -9... Кровь прилила к голове, стали плохо различаться окружающие предметы. Во рту пересохло, сердце билось так сильно, что казалось - через минуту оно бесповоротно выскочит из груди - -1,5... 000 00 0 0000000000,1... 0,63... 2...2,7... 8...-?9,+=====++++...888880,жжж....)))------=++//Жду....Я жду тебя... Я крыса на красной кухне...Open in the sky!!!!!///... Щщы-ы-ы-ы!@. Афыша,"FAITH.EXE/D^\FAITH.E[X]E".... Я ЖЕСТОКАЯ КРЫСА НА КРАСНОЙ КУХНЕ...я ЖДУ ТЕБЯ...Я ЖДУ, я ждДУ ТТТТТТТТЕЕЕБЕБББЯЯЯЯЯЯ11111!! 8П209ЙОА098ЛО5Тюзапбм ш980цй0\.... Ctrl-Alt-Del.
Vidia chto Stepan teraet S.O.Snanie, Краснов выхватил из его слабеющих рук нойзгейтер и dojal rukoytky do upora. Ореол микрофилина стал быстро бледнеть и затем резко распался на несколько частей. Ещё через полминуты все было кончено.
Ура! - заорал чуть живой от радости Фрол и кинулся откачивать Степана, который находился в состоянии глубокого транса. Жадно ел снег Кольцов, возле него сидел, держась за голову Коджубей - похоже ему тоже было очень плохо.

12.
Птицу нашёл все тот же Краснов. Микрофилин лежал на весеннем рыхлом снегу, мягко шевеля остывающим тельцем. Вскоре движение прекратилось. Краснов вынул тесак и начал деловито разделывать птицу. Голова была отрезана по науке - на уровне четырнадцатого позвонка. Краснов еще долго сжимал в рукояти ценную добычу, победителем восстав над наливающимся рассветом небом.
Атас, ребза! - наконец громко крикнул он и смеясь побежал в сторону деревни.
Печально зазвонил церковный колокол. От его звона Серёга Ёбнутый проснулся и, пытаясь вспомнить где он, недоуменно уставился в закопченный потолок избы.

март 2000 г.

The End